Когда нечего сказать, но очень хочеться!
PS: Зашёл и ничего и не написал?! Расстрел!!! Шутка)

По перрону идет угрюмым строем толпа призывников, навстречу три дембеля, расфуфыренные, аксельбанты, все дела, один из них кричит:
- Эй, духи, ваших баб идем тра%ать!
Пауза, полупьяный голос из толпы:
- Мы ваших уже оттра%али...

Похоже у когото новый год начался раньше чем полагается)))
PS: Штауффенберг козлодой)

А с дедом анекдотец чотенький)))

— Пап, а где наш котик?
— В аду, сынок, в аду. Ссыт, с*ка, в тапки дьяволу!

- Папа, привези мне аленький цветочек! 
- Доча, ну тебя нафиг! У меня ещё за твою чудо-траву условный срок не закончился...

Ахахахахах)))

пхаххахахахахахаахха

Ооо) Нормуль тема) Сталкер + Ро2=)

Как на счёт страшных историй?

Дык таффай)))

Всё это произошло летом 1941-го. С одной стороны, это был самый настоящий бой, с другой же — форменная катавасия, не прописанная никакими воинскими уставами. У ситуации попросту не было точного военного названия.

Какая-то русская часть прорывалась из окружения к своим — несколько легких танков, несколько грузовых машин с солдатами. Они неожиданно объявились в расположении дивизии, наткнулись на нашу роту, ударили с тыла. Потом я узнал, что часть из них все же прорвалась — но это было потом...

Мне очень повезло: пуля зацепила по касательной — как выяснилось впоследствии, скользнула по голове, содрала изрядный кусок кожи, оглушила и не более того. А еще мне повезло в том, что я был на опушке леса — и, когда упал без сознания, русские легкие танки промчались в стороне, не раздавили.

Санитары подобрали меня не сразу — как я говорил, царила некоторая неразбериха, о местонахождении нашей роты узнали не сразу, командир был убит в числе первых, он успел только разместить нас на отдых на той прогалине, а сообщить вышестоящему начальству о нашей дислокации не успел. Товарищи унесли раненых, а меня оставили среди мертвых — решили, что я тоже мертв. У меня вся голова была в засохшей крови, всякий мог ошибиться...

Я очнулся глубокой ночью. Пошевелился, потрогал голову. Она болела адски, но ясно было, что кровь больше не течет. Не считая головы, ранений не было. Однако крови вытекло много, я пошевелиться не мог от слабости, бил озноб. Я хотел закричать, позвать кого-нибудь. Наши наверняка были не особенно далеко — мы знали, что дивизия получила приказ оставаться пока что в том районе...

И тут все звуки застряли у меня в горле.

Понимаете ли, ночь была ясная, безоблачная. Стояла полная луна, огромная, желтоватая. Чуть приподнявшись, я увидел прогалину. Метрах в ста от меня стоял русский грузовик, как-то нелепо накренившись — судя по всему, ему расстреляли кабину из пулемета, убили водителя, и машина врезалась в дерево, а потом ее чуть отбросило ударом. Повсюду лежали мертвые — наши и русские. Никто не шевелился, не стонал, не звал.

А по мертвым прыгали, резвились они.

Я не знаю, кто они были такие. На известных науке зверей эти создания ничуть не походили. Они были не такие уж большие, примерно с кошку, очень поджарые, тонкие, удивительно проворные и верткие. Знаете, что самое странное? Луна светила ярко, но я не мог разглядеть их во всех подробностях, они казались как бы силуэтами. Такие гибкие, верткие, проворные силуэты. Их было много, очень много.

Они резвились — это будет, пожалуй, самое точное слово. Играли, как дети. Прыгали с трупа на труп, гонялись друг за другом — вся суть, видно, была в том, чтобы перепрыгивать с одного мертвого тела на другое, не касаясь земли. Как-то визжали при этом, похрюкивали. И это все было до предела омерзительно — они сами, их писки и хрюканье, их беззаботные игры, сам их вид. Не могу объяснить толком, но от них исходило омерзение, как от бродяги исходит дурной запах. Большая прогалина, заваленная трупами, ярко светила луна — и эти их игры отвратительные, для них покойники были забавой. Им это все нравилось — что лежат покойники, что их много, покойников, что тут повсюду смерть. Я не знал, что вижу, я и теперь представления не имею, кого видел, но в одном убежден совершенно точно: кто бы эти твари ни были, они глубоко враждебны человеческому роду. Того, чем живем мы, для них просто не существовало. Могу поклясться чем угодно, что я это видел не во сне и не в бреду — они были на самом деле. И они были скверные.

Был ли я верующим? Тогда — нет. Я был молод, и нас воспитывали без особого упора на церковные ценности...

Я лежал и смотрел. На эти их игры, прыжки с трупа на труп, на суетню... Черные, поджарые, тонкие силуэты. Они скакали, некоторые словно бы плясали, и это были очень странные пляски, опять-таки не имевшие ничего общего с человеческими танцами. Пищали, хрюкали, повизгивали. Ни одного членораздельного слова — но тем не менее у меня откуда-то было стойкое убеждение, что эти создания обладают своеобразной разумностью.

И потом только — не знаю, сколько времени прошло — мне стало страшно. Просто невероятно страшно. Я представил, что они сейчас заметят, что я жив... Не знаю, что бы тогда случилось, но тогда при одной мысли, что они меня сейчас увидят, волосы на голове шевелились.

Я пошарил рядом, наткнулся на автомат. Почувствовал себя чуточку увереннее — это было оружие. Оружие всегда дает человеку уверенность, даже в такой ситуации... Осторожненько подтянул автомат к себе, за ремень. Магазин должен был быть полон — я так и не успел выстрелить, когда появились русские. Голова кружилась, все тело было как ватное, но я все же чуть приподнял автомат, упер его магазином в землю, нажал на спуск и пустил длинную очередь в их сторону. Прицелиться я бы не смог, стрелял наугад, над самой землей. Автомат подпрыгивал, едва не выпал из рук, я его еле удержал...

И все пропало. Все они вмиг исчезли. Только что их было несколько десятков — и в следующий миг не стало ни одного. Только луна, прогалина и трупы. Никакого шевеления.

Очень быстро появились наши. Всего в полукилометре за лесочком устроили передвижной лазарет. Они там услышали выстрелы, и кто-то из офицеров послал солдат обследовать местность. Ко мне подходили осторожно, но я закричал, и они меня очень быстро подняли, унесли в лазарет. Я никому не рассказывал подробностей — вряд ли бы мне поверили. Но сам я совершенно точно знаю, что эти создания мне не привиделись. Они на самом деле водили там эти свои омерзительные пляски. Забавлялись трупами. Кто бы они ни были, это была нечисть. Если бы вы были на моем месте, вы пришли бы точно к тем же выводам.

Больше ничего подобного со мной не случалось. Только один раз, этот...

Alles Moglich.

http://www.svidbook.ru/books/stalker/stalker_oficial/58-vybros-smeha-sbornik-rasskazov-stalker.html
пока слушал рассказ сила привычки чуть не лопнул со смеху

Док, ты книжки прочекай по сталкеру, такой чернухи начитаться можно))

Часовой на КПП остановил офицера.
— Я — майор Петренко, — заявил офицер, — вы меня знаете.
— Простите, товарищ майор, но без пропуска я не могу вас пропустить.
— Я просто забыл его дома, оставьте формальности.
Часовой, действуя по уставу, не поддается на уговоры. Так они спорили довольно долго, пока из дежурной комнаты не раздался голос:
— Ты, что Серега, собираешься с ним всю ночь спорить? Стрельни в него, как требует устав, и пошли играть в карты.

Штурмовая винтовка  (Германия)

Штурмовая винтовка Stg.44 разработанная немецкой фирмой Haenel под руководством конструктора Хуго Шмайссера

История штурмовой винтовки StG.44 началась с разработки фирмой «Polte AG» (Магдебург) промежуточного патрона 7,92×33 мм уменьшенной мощности для стрельбы на дистанции до 1000 м, в соответствии с требованиями, выдвинутыми HWaA (Heereswaffenamt - Управление вооружений вермахта). В 1935-1937 гг. были проведены многочисленные исследования, в результате которых первоначальные тактико-технические требования HWaA к конструкции оружия под новый патрон были переработаны, что привело к созданию в 1938 году концепции легкого автоматического стрелкового оружия, способного одновременно заменить в войсках пистолеты-пулемёты, магазинные винтовки и ручные пулемёты.
18 апреля 1938 года HWaA заключило с Хуго Шмайссером, владельцем фирмы «C.G. Haenel Waffen und Fahrradfabrik» (г. Зуль, Тюрингия), контракт на создание нового оружия, получившего официально обозначение MKb (нем. Maschinenkarabin - автоматический карабин). Шмайссер, возглавлявший конструкторскую группу, передал первый опытный образец автомата в распоряжение HWaA в начале 1940 года. В конце этого же года контракт на проведение исследований по программе MKb. получила фирма Walther под руководством Эриха Вальтера. Вариант карабина этой фирмы был представлен офицерам отдела артиллерийско-технического снабжения HWaA в начале 1941 года. По результатам стрельб на полигоне в Куммерсдорфе автомат Вальтера показал удовлетворительные результаты, однако доводка его конструкции продолжалась в течение всего 1941 года.
В январе 1942 года HWaA потребовало от фирм «C.G. Haenel» и «Walther» предоставить по 200 карабинов, получивших обозначения MKb.42(Н) и MKb.42(W) соответственно. В июле состоялась официальная демонстрация опытных образцов обеих фирм, по результатам которой HWaA и руководство Министерства вооружений остались в уверенности, что доработки автоматов закончатся в самое ближайшее время и уже в конце лета начнётся производство. Планировалось изготовить 500 карабинов к ноябрю, а к марту 1943 года довести ежемесячное производство до 15 000, однако после августовских испытаний HWaA внесло новые требования в ТТЗ, что ненадолго задержало начало производства. По новым требованиям на автоматах должен был быть смонтирован прилив для штыка, а также иметься возможность крепления ружейного гранатомёта. В дополнение к этому у фирмы «C.G. Haenel» возникли проблемы с субподрядчиком, а у «Walther» - с налаживанием производственного оборудования. В результате, к октябрю не был готов ни один экземпляр MKb.42.
Производство автоматов росло медленно: в ноябре «Walther» изготовила 25 карабинов, а в декабре - 91 (при планировавшемся ежемесячном производстве 500 штук), но благодаря поддержке Министерства вооружений фирмам удалось решить основные производственные проблемы, и уже в феврале план производства был превышен (1217 автоматов вместо тысячи). Некоторое количество MKb.42 приказом министра вооружений Альберта Шпеера отправилось на Восточный фронт для прохождения войсковых испытаний. В ходе испытаний было выявлено, что более тяжёлый MKb.42(Н) хуже сбалансирован, но надёжнее и проще конкурента, поэтому HWaA отдало своё предпочтение именно конструкции Шмайссера, однако потребовало произвести в ней некоторые изменения:
- замена УСМ на курковую систему Вальтера, надёжную и обеспечивающую большую кучность боя одиночными выстрелами;
- иная конструкция шептала;
- установка флажкового предохранителя вместо вводившейся в паз рукоятки перезаряжания;
- короткий ход газового поршня вместо длинного;
- более короткая трубка газовой камеры;
- замена окон большого сечения для выхода остаточных пороховых газов из трубки газовой камеры на 7-мм отверстия, для повышения надёжности оружия при эксплуатации в сложных условиях;
- технологические изменения в затворе и затворной раме с газовым поршнем;
- изъятие направляющей втулки возвратно-боевой пружины;
- снятие прилива для штыка вследствие пересмотра тактики использования автомата и принятия на вооружение гранатомета Gw.Gr.Ger.42 с иным способом крепления на стволе;
- упрощённая конструкция приклада.
Гитлер, наконец то, решился на принятие образца на вооружение. И здесь, помимо Альберта Шпеера, немаловажную роль сыграл Карл Отто Заур, начальник технического отдела министерства вооружений, ему путем практической демонстрации образца удалось убедить фюрера в пользе нового оружия, в результате чего модернизированный автомат принимается на вооружение в июне 1943 года под обозначением МР.43 (нем. Maschinenpistole-43 - пистолет-пулемет 43 года). Подобное обозначение служило своеобразной маскировкой, поскольку Гитлер не желал производить оружие нового класса, страшась мысли о том, что на военных складах окажутся миллионы устаревших патронов для винтовок.
В июне 1943 года состоялись первые широкомасштабные войсковые испытания МР.43 на Восточном фронте в элитном германском соединении – 5-й танковой дивизии СС «Викинг». В отчете о боевом использовании новых образцов оружия, датированном сентябрем, более чем половиной стрелков отмечалось, что МР.43 является эффективной заменой пистолетам-пулеметам и винтовкам. Комбинация его огневой мощи и способность ведения двух видов огня произвели такое впечатление на эсэсовских генералов, что уже в первом докладе они просили Гитлера разрешить немедленное массовое производство автомата. Главный упор делался на превосходство нового оружия в бою перед наиболее массовым образцом советского автоматического оружия - пистолетом-пулеметом ППШ.
В конце сентября 1943 года появилось распоряжение о начале массового производства МР.43. Той же осенью появился вариант МР.43/1, отличавшийся изменённой конфигурацией ствола для возможности установки 30-мм ружейного гранатомёта MKb. Gewehrgranatengerat-43, который навинчивался на дульную часть ствола, а не крепился зажимным устройством. Также изменению подвергся приклад. 6 апреля 1944 года верховным главнокомандующим был издан приказ, в котором название МР.43 было заменено на МР.44, а в октябре 1944 года оружие получило четвёртое и окончательное название - «штурмовая винтовка», sturmgewehr – StG.44. Считается, что это слово изобрёл сам Гитлер в качестве звучного имени для нового образца, которое можно было бы использовать с целью пропаганды. При этом в конструкцию самого автомата изменений внесено не было. В результате значительных усилий немецких инженеров, техников и конструкторов StG.44 стал действительно простым, дешевым и технологичным изделием. На производство одного StG.44 требовалось 14,3 кг металла, при массе самого оружия 5,5 кг; и 19 человеко-часов и 14 станко-часов. Себестоимость этого автоматического оружия стала равняться всего 78 рейхсмаркам, в то время как основное оружие пехоты вермахта - магазинный карабин Маузер 98k продолжал стоить 70 марок.
Автоматика StG.44 газоотводного типа с отводом пороховых газов через боковое отверстие в стенке ствола. Запирание канала ствола жесткое перекосом затвора в вертикальной плоскости. Перекашивание затвора при запирании осуществляется взаимодействием соответствующих наклонных плоскостей на затворе и затворной раме. Ударно-спусковой механизм куркового типа: так называемый «с перехватом курка». Эта конструкция заимствована у чехословацкой самозарядной винтовки ZH-29 и допускает ведение одиночного огня и сериями. Газовая камера с регулятором количества отводимых газов расположена над стволом. Газовый поршень со штоком объединен со стеблем затвора. Спусковой механизм позволяет вести одиночный и автоматический огонь. Переводчик огня расположен в спусковой коробке, а концы его выходят наружу с левой и правой сторон.
Для ведения автоматического огня переводчик нужно переместить вправо на букву «D», а для одиночного огня — влево на букву «Е». Автомат снабжен предохранителем от случайных выстрелов. Этот предохранитель флажкового типа находится ниже переводчика огня и в положении у буквы «F» блокирует спусковой рычаг. Питание автомата патронами осуществляется из отъёмного секторного двухрядного магазина емкостью 30 патронов. Шомпол располагался необычно - внутри газопоршневого механизма. Секторный прицел позволяет вести прицельный огонь на дальности до 800 м. Деления прицела нанесены на прицельной планке. Каждое деление прицела соответствует изменению дальности на 50 м. Прорезь и мушка треугольной формы. На винтовке могли быть установлены также оптический и инфракрасный прицелы. При стрельбе очередями по мишени диаметром 11,5 см на дистанции 100 м более половины попаданий укладывались в круг диаметром 5,4 см. Благодаря использованию менее мощных патронов сила отдачи при выстреле была вдвое ниже, чем у винтовки Mauser 98k. Эволюция развития газоотводной системы автоматов конструкции Х. Шмайссера: Mkb.42(H) – 1-й вариант; Mkb.42(H) – 2-й вариант; МР.43/1; МР.43/МР.44; Stg.44
Для метания ружейных гранат (осколочных, бронебойных или даже агитационных) было необходимо использовать специальные патроны с 1,5 г (для осколочных) или 1,9 г (для бронебойно-кумулятивных гранат) пороховым зарядом. С автоматом можно было использовать специальные кривоствольные устройства Krummlauf Vorsatz J (пехотное с углом искривления 30 градусов) или Vorsatz Pz (танковое с углом искривления 90 градусов) для стрельбы из-за окопа и танка соответственно, рассчитанные на 250 выстрелов и ощутимо снижавшие точность стрельбы. Был создан вариант автомата МР.43/1 для снайперов с монтировавшимся на правой стороне ствольной коробки фрезерованным креплением для оптических прицелов ZF-4 кратности 4Х или ночных инфракрасных прицелов ZG.1229 «Вампир». Фирма Merz-Werke также наладила производство автомата с таким же обозначением, отличавшегося резьбой для установки на ствол ружейного гранатомёта.
Изготовление наиболее ответственных деталей (ствол, затвор, затворная рама с газовым поршнем) и заключительная сборка МР.43/МР.44/StG.44 осуществлялись крупнейшими оружейными фирмами: C.G. Haenel Waffen – und Fahrradfabrik в Зуле (код fxo); Walther в Целла-Мелис (код ac); Stеyr-Daimler-Puch в г. Штейер (код bnz) и J.P. Sauer & Sohn в Зуле (код ce). Производство штампованных деталей осуществляли фирмы: Merz-Werke во Франкфурте-на-Майне (код сos) и Wurtembergische Metallwarenfabrik (WMF) в Гейзлингене (код awt). В конце войны головное предприятие фирмы Маuser-Werke AG из Оберндорфа также получило заказ на изготовление и сборку ствольных коробок.
В целом, StG.44 являлся довольно удачным образцом, обеспечивающим ведение эффективного огня одиночными выстрелами на дальность до 600 метров и автоматическим огнем на дальность до 300 метров. Он являлся первым массовым образцом оружия нового класса – «штурмовые винтовки», и оказал несомненное влияние на ВСЕ последующие разработки. К недостаткам StG.44 относятся чрезмерно большая масса оружия, слишком высоко расположенные прицельные приспособления, из-за чего при стрельбе лежа стрелку приходилось поднимать голову слишком высоко. По конструкции высказывались лишь незначительные замечания, в том числе о слабых пружинах подавателя магазина и противопылевого щитка. Кроме того, крепление приклада было недостаточно прочным и могло разрушиться в рукопашной.
В настоящее время отсутствуют документальные подтверждения количества произведенных MP.43, MP.44 и StG.44. Наиболее достоверные данные о производстве всех типов Maschinenkarabiner 42, Maschinen-pistole 43, Maschinen-pistole 44 и Sturmgewehr 44 приведены в германском справочнике «Uberblck uber Rustungsstand von Waffen». В соответствии с этим обзором, всего с ноября 1942 по апрель 1945 года было изготовлено около 446 000 экземпляров винтовок и с окончанием Второй Мировой войны их производство закончилось. Однако еще до середины 1950х годов StG.44 состоял на вооружении полиции ГДР и воздушно-десантных войск Югославии. Производство копий данного автомата было налажено в Аргентине и в США (StG.44 выпускалась заводом Г.Аттчиссона под маркой М1951 под использование патрона 7,92х33-мм курц и М1966 под 5,56-мм). Что доказывает кино и фото хроника, StG.44 был желанным трофеем как у советских войск, так и у западных союзников. StG.44 был весьма популярен и в Войске Польском. Жаловали его и литовские “лесные братья”. И в наше время StG-44 можно встретить на вооружении военизированных формирований и просто банд диких народностей на окраинах цивилизованного мира.
Впоследствии один из крупнейших специалистов Вермахта в области вооружения генерал-лейтенант Эрих Шнейдер писал о штурмовых винтовках: «Только с 1935 года, после того как Германия снова стала суверенным государством, она смогла возобновить научно-исследовательскую работу по созданию современных видов оружия… Появилась необходимость создать ручное оружие совершенно новой конструкции, которое должно выполнять одновременно задачи пистолета-пулемета, самозарядной винтовки и ручного пулемета. Результатом этого долголетнего труда был всем известный карабин образца 1944 года, который применялся как полуавтомат (самозарядная винтовка) для ведения прицельного огня одиночными выстрелами и как автоматическое оружие для стрельбы очередями по 8 выстрелов в секунду… Пехота и все другие рода войск очень сильно нуждались в этом оружии, а спрос на него мог быть покрыт далеко не в полной мере. Новое оружие значительно повысило огневую мощь пехоты. После войны конструирование такого оружия началось и в других странах».
Создание и успешное боевое применение StG.44 стало одним из важнейших этапов развития стрелкового оружия после Второй Мировой войны. В большинстве стран мира на вооружение были приняты образцы именно данного класса, использующие промежуточные патроны. К тому же, самое большое распространение получило именно германское обозначение этого оружия - «штурмгевер» (штурмовая винтовка), в то время как более верным для него наименованием является термин «автоматический карабин». StG.44 представляет собой в целом вполне удачное индивидуальное стрелковое оружие, обеспечивающее ведение одиночными выстрелами эффективного огня на дальность до 500-600 метров и автоматического огня очередью на дальность до 300 метров, при этом имея большую массу и не лучшую эргономику.
Адольф Швитцер, биограф Хуго Шмайссера вспоминал, что когда он сам спросил конструктора об участии в проектировании АК, Хуго (по словам биографа) ответил, улыбнувшись: «Я дал несколько советов». Однако, легенда о том, что автомат Калашникова скопирован с StG.44 при участии в его разработке Шмайссера, находившимся в советском плену, полностью несостоятельна, так как автомат АК имеет слишком много существенных различий со «штурмгевером» в своей конструкции – это устройства запирания, компоновка ствольной коробки, УСМ и др. К тому же, согласно мифу, Хуго Шмайссер находился в Ижевске, в то время как АК-47 разрабатывался в Коврове. Различные клоны исторического StG.44 сейчас выпускаются в виде самозарядных карабинов без возможности ведения автоматического огня очередью и в настоящее время популярны среди любителей развлекательной стрельбы.
 
Основные характеристики
 
Калибр: 7,92×33 (7,92mm Kurz)
Длина оружия: 940 мм
Длина ствола: 419 мм
Масса без патронов: 4,1 кг.
Темп стрельбы: 500 выстр./мин
Емкость магазина: 30 патронов